Модель инженера Драницина - Страница 2

К оглавлению

2

— Буду говорить прямо. Предлагаю вам ехать за границу.

Инженер снова вздрогнул. В глазах его блеснуло любопытство. Он взял из портсигара папиросу, закурил и выжидающе наклонил голову.

— Условия исключительные, — продолжал человек в сером пальто, — Вам будет дана лучшая в мире лаборатория. Вам предоставят целый штат работников, крупнейших ученых, имеющих европейские имена. Вам обеспечено миллионное состояние и широчайшая известность.

— Так-а-ак, — задумчиво протянул инженер, нарочито медленно прихлебывая пиво, — и что же от меня потребуют?

— Только одного. Изобретение должно стать собственностью вашего нового отечества, достоянием людей, борющихся за утверждение подлинной цивилизации.

— А как же это я за границей окажусь, — размеренно, словно разговаривая сам с собой, проговорил инженер.

— Все уже организовано. Вы и ваша жена получаете заграничные паспорта. На службе вам дают очередной отпуск. Вы якобы выезжаете в Крым, а вместо этого едете за границу. Нам нужно только ваше согласие, и чем скорее, тем лучше.

Инженер молчал.

Человек в сером пальто снова отхлебнул пиво.

— Не скрою, — сказал он, — что ваше изобретение глубоко интересует крупнейших людей нашего времени. Оно известно одному... — он наклонился к самому уху инженера и шепотом произнес имя, ставшее символом ненависти к молодой стране, имя одного из крупнейших авантюристов, сделавшего знаменем своей жизни крестовый поход против большевизма.

— А, вот как! — неожиданно громко произнес инженер, откинувшись на спинку стула.

— Тише, вы, ради бога, тише, — пробормотал человек в пальто. Инженер вдруг осекся, и улыбнувшись, медленно сказал:

— А вы все-таки любопытная разновидность подлеца.

Человек отшатнулся, глаза его стали еще уже и на лбу блеснули капельки пота.

— Относительно моих занятий вы глубоко заблуждаетесь, — продолжал инженер. — Но если бы даже я и сделал такое открытие, то неужели бы я стал торговать им?

Незнакомец улыбнулся спокойно и чуть насмешливо.

— А что будет, если я позову сейчас милиционера? — спросил инженер, засунув руки в карманы пальто и медленно покачиваясь на стуле.

В ту же минуту он почувствовал сильный толчок, стул под ним опрокинулся и он нелепо забарахтался на полу.

— О, черт, — бормотал подымаясь Драницин.

Перед ним стоял официант.

— Упали-с. Стул вам попал плохой.

Инженер оглянулся, человека в сером пальто уже не было.

— Сколько с меня? — раздраженно бросил Драницин.

— Они уже уплатили. Может, прикажете еще пивца, — изогнулся официант.

Инженер круто повернулся и пошел к двери.

На улице было пусто. Желтые лампочки скупо освещали вывеску. Инженер постоял, словно в раздумье, махнул рукой и, поеживаясь, пошел домой.

— Подлецы, — бормотал он, — экие подлецы. И откуда они могли пронюхать. Да и я тоже хорош, тайну на квартире сохранить вздумал. Надо было в институт идти. Так нет. Дома спокойно... Вот тебе и покой.

Инженер выпрямился, застегнул пальто и быстро зашагал к дому.

Глава II
ДОМА

За дверью привычно задребезжал звонок. Раз, другой, третий. Наконец послышалось шлепанье босых ног и старческий голос:

— Кто тута?

— Я, Андреевна.

Инженер вошел, поблагодарил соседку и, осторожно ступая, прошел по коридору в свою квартиру.

— Где это вы изволили пропадать?

Маленькая хорошенькая женщина в мелких кудряшках, поджав ноги, сидела на кушетке, около лежал раскрытый роман и валялись смятые бумажки от конфет.

— Заседание было, — устало ответил Драницин.

— Удивительно часто бывают у вас эти самые заседания. Господи, — неожиданно перешла она на плаксивый тон, — у всех жизнь как жизнь, а тут деваться от скуки некуда. Ни тебе театра, ни тебе кино... Муж на заседаниях, жена дома. Вот хотя бы Храмцовых взять, живут же люди: и бывают везде, и к себе принимают, и жена по последней моде одета, а у нас все наоборот.

У инженера нехорошо заныло под ложечкой и заломило виски.

«Началось, — подумал он, — и так каждый раз».

Он обвел глазами комнату. Все было знакомо и ужасающе обычно: обеденный стол, широкий диван, крытый клеенкой (под кожу), буфет, из-за стекол которого скалила зубы посуда, мягкая мебель в углу и две араукарии, неподвижно, словно часовые, стоявшие по бокам небольшого кабинетного рояля.

— Все как в хороших домах, — подумал инженер и, скривив губы, прошептал: — Уют. — Ему почему-то вспомнилась сегодняшняя сиена у витрины универмага. Еще сильнее заломило виски.

— Послушайте, — обратился он к жене (когда они ссорились, то говорили друг другу «вы»), — неужели вам не надоело. Ведь это повторяется каждый день. Жить же так, как Хромцовы я не могу и не хочу. Да у меня и средств таких нет.

— Конечно, — воскликнула жена, — конечно. Мы, видите ли, не можем совмещать, нам, видите ли, нужны свободные вечера. Мы изобретаем. А мне эти изобретения надоели, слышите, надоели.

Упоминание об изобретении напомнило инженеру вечернюю встречу. Он скользнул взглядом по лицу жены. Глаза ее глядели зло. Драницин хотел что-то сказать, но махнул рукой и, круто повернувшись, пошел в свою комнату. В темноте нащупал настольную лампу и повернул выключатель. Свет от лампы упал на стол, заваленный книгами и бумагами. Тут же валялся бритвенный прибор, стояла пепельница, полная окурков.

— Не убрали, — поморщился инженер.

Он сел к столу и машинально придвинул к себе небольшое складное зеркальце.

2